В истории народов Кавказской Албании античный и раннесредневековый период ознаменован значительным развитием общества, более богат успехами производства, чем все предыдущие ступени истории, и соответствует раннеклассовым образованиям на Кавказе.
Целый ряд актуальных проблем до сих пор или не разработан, или слабо изучен. Остро дискуссионным сохраняется решение вопроса о культурном наследии Кавказской Албании, уровне социальных и политических отношений, этнокультурном развитии, связях с сопредельных племенами и народами, а также политическими формациями.
Проблемам истории и культуры Кавказской Албании посвящен целый ряд монографических исследований и статей (1; 2; 3).
В настоящем исследовании Кишского комплекса первоочередной задачей было поставлено изучение тех вопросов, без решения которых раскопки Кишского храма оставались бы без реальной связи с историей края.
В течении двух лет, 2000-2001 год в Шекинском районе Азербайджанской Республики селении Киш на территории апостольской церкви были произведены раскопки. В состав экспедиции входили: доктор наук Вилаят Керимов, профессор Бьернар Стурефейл, кандидаты наук Алия Карахмедова, Наджаф Мусеибов и научный сотрудник Насиб Мухтаров.
Кишский храм небольшой по масштабам, в пору своего расцвета в предарабское время, перерос свою значимость и явился одним из главных центров Кавказской Албании.
Археологические исследования храмового комплекса, хотя и велись на ограниченной площади, позволили все же наметить основные этапы истории Кишского храма на протяжении почти всего периода его существования.
Расположенная на стыке кочевого мира, частью Сарматии и Иберии, северная область Кавказской Албании является одним из своеобразнейших этнокультурных областей античного и раннесредневекового периода.
Коренными обитателями северной Албании были утийцы. Как известно, под этим именем античные авторы подразумевали, помимо собственно утийцев, все многочисленное население северной части Албании (гелы, леги, силвы, лупении), вероятно, не совсем однородное в этическом отношении, но и другие племена, часть которых, быть может, следует причислить собственно албанским этническим элементам (4, с.150).
Основную массу утийцев археологи и лингвисты относят к представителям восточно-кавказской языковой семье, видя в них отдельных предков эров, кахов, кухов, о родстве которых сообщают древнегрузинские источники (4, с.147). В этой области в античное время была распределена единая, так называемая ялойлутепинская культура.
Население северной части Албании принадлежало к одной антропологической группе (4, с.152).
Указанное обстоятельство объясняется тем, что интересующая нас область в свое время была территорией союза албанских племен и это обстоятельство сыграло известную роль в общности генофонда населения данной зоны.
Периодические археологические исследования в северных областях Азербайджана привели к открытию таких выдающихся памятников V-VII вв. н.э., как храм на горе Килисадаг (5, с.34), базилика в селении Кум (6, с.31-32), круглый храм в селении Лекит (6, с.32). Были выявлены картины динамичной жизни местных племен, широкие внешние контакты и их культурная и идеологическая принадлежность.
Новые важные результаты были достигнуты учеными, обратившимися к раскопкам не только культовых сооружений, но и поселений, и рядовых захоронений (1; 3).
Это позволило при изучении общественно-экономических сторон жизни албанского населения опираться на более широкий и разнообразный в социальном аспекте материал.
Раскрытие закономерностей исторического развития общества Кавказской Албании требует полной научной обработки всего археологического материала. Археологические исследования позволили выявить рельефную и многогранную информацию. Данные исследования позволили отразить социальные процессы, идеологические представления, экономические и культурные связи населения с окружающим миром.
Материалы выявленные в период археологических раскопок, позволили показать ценнейшие произведения искусства, лучшие образцы ремесленного мастерства, в которых воплотились высшие достижения культуры того времени.
Приходится, однако, констатировать, что, несмотря на общепризнанную значимость материалов старых раскопок, большинство из них известно по частичным публикациям, и как целостные комплексы они не введены в науный оборот.
К числу подобных памятников относится Кишский храм. Этот интереснейший памятник в силу стечения ряда обстоятельств отличается особенно сложенной судьбой.
Тщательный анализ раскопочных работ двух сезонов и изучение всего вещевого материала, позволили выявить, вычленить в храме неоднократные перестройки (7, с. 96-98).
Кишский храм прошел пять этапов строительства, начиная от простейшей однонефной базилики до купольной архитектуры. Археологические раскопки выявили новые данные относительно ее реконструкции, характеризующую саму церковь.
Работая над вопросом постройки Кишского храма, позволили нам убедиться, что существовавшая в литературе трактовка социально-экономического строя домусульманского периода, как сложившегося феодального строя верна и имеет под собой основу.
Письменные источники с несомненностью отмечали наличие в I-II вв. н.э. христианизацию народа, населявшего северную часть территории Кавказской Албании и строительство первой церкви на Востоке (8, кн.I, гл.6). Однако, отстаивая в целом ряде дискуссий точку зрения исторических источников, мы не могли не заметить слабых мест данных аргументаций, являющихся неизбежным следствием скудности источников, их фрагментарности, допускающей большое разнообразие толкований.
Стало ясно, что только выявление новых исторических фактов, только широко поставленные и целеустремленные археологические работы могли бы поставить разработку дискуссионных проблем по истории возникновения Кишского храма на прочную, не допускающую кривотолков научную базу.
Настоящая работа представляет собой результат полевых исследований археологической экспедиции Института Археологии и Этнографии Нциональной Академии Наук Азербайджана совместно с Норвежскими учеными, целевые установки которой определились сформулироваными выше положениями.
В данном исследовании не делается попытка систематической публикации обильных и разнообразных материалов, добытых экспедицией. Изучение археологических материалов будет продолжено и в дальнейшем, поэтому пройдет немало лет, прежде чем они целиком смогут быть введены в научный оборот.
Однако мы уже можем подвести предварительные итоги проделанной работы, суммировать наиболее существенные из тех исторических и историко-культурных выводов, которые уже сейчас позволяют сделать архитектурно-археологические данные. Это необходимо и для того, чтобы наиболее важные итоги наших работ стали достоянием широких кругов исследователей, сделали бы свое дело в разрешении упомянутых выше дискуссионных вопросов.
Изучение нижних слоев Кишского храма позволило выявить прежде всего первоначальную часть застройки и таким путем подойти к решению вопроса о его возникновении, о чем уже давно ведутся споры.
Важные данные о возникновении Кишского храма были добыты во время раскопок как внутри храма, так и вокруг него.
Памятник дошел до нас в поновленном виде. Стены как снаружи, так и изнутри, частично покрыты штукатуркой. Сохранившиеся окна и дверь заставляют предполагать, что реконструкция храма коснулась, в основном, верхней части сооружения. Обычного типа зальная церковь сохранила ряд интересных деталей как первоначальных, так и принадлежащих к более позднему времени.
Кишский храма возведен, насколько это можно определить из облицовочных камней неправильной формы разных размеров. В конструктивных частях (углы, пилястры, проемы окон и дверей), так же были использованы камни из известняка.
Хорошая кладка стен сама по себе являлась частью художественного оформления как наружного фасада, так и интерьера. Внутри интерьера тесаные камни известняка применены в конструктивно важных частях.
Кладка наружных стен храма не имеет четкого соблюдения горизонтальных швов при особом подборе каменных глыб, что придает внешнему виду здания неповторимый отпечаток древности.
Все окна в храме Киш имеют наличники в виде парных валиков.
Образ первых христианских культовых сооружений того времени, главным образом тревожило вопросы решения общих архитектурных форм и построения внутреннего пространства.
Выбор строительного материала был обусловлен общим экономическим положением.
Пространство внутри храма делится парой пилястр на два отрезка, из которых восточный несколько короче западного. Апсида ниже свода зала имеет полуциркульное очертание.
Следов росписи не прослеживается. Кроме того, внутри храма имеется несколько карнизных плит в виде выступающей полочки.
Внутри здания, по продольным его стенам, поднимаются двухступенчатые пилястры, на которые опираются пристенные арки и подпружные арки свода. Резким выступом пилястр и арок, образованы по продольным стенам, заглубления, которые усложняют пространство зала и подчеркивают его стройные пропорции.
Апсида внутри имеет подковообразную форму и две глубокие ниши.
По углам в средней части здания имеются арки, т.н. тромпы. Тромпы создают переход от квадрата к кругу основания купола. Полусфера купола, поднятая над барабаном, т.е. цилиндром, повышает среднюю часть здания.
В Кишском храме происходит изменение в средней части нефа. Сооружается купол в центре всего объема храма, который опирается на пару пилястр и выступы алтарной апсиды. Форма пилястр подчеркивает средний неф и выделяет подкупольный квадрат. В композиции храма тем самым усиливается значение подкупольного пространства и самого купола с его шатровым перекрытием.
Однако вытянутые пропорции барабана и шатра совершенно не соответствуют тяжеловесной массе основного объема.
Из сказанного можно сделать вывод, что в Кишском храме в этот период сформировался основной тип христианского зодчества, где была решена конструктивная проблема, создания образа албанского христианского храма.
Кишский храм пережил сложную жизнь. Частичное раскрытие и скрупулезный анализ памятника, проводимые в 2000-2001 году показали, что сооружение стоит на более древнем фундаменте. На нем была возведена небольшая однонефная базилика, относящаяся к III-V веку. В VI-VII веках храм, уже не удовлетворяющий своими архитектурными объемами, был перестроен. Эта реконструкция изменила архитектурные формы храма.
На всех квадратах, где велись археологические работы, прилегающих к Кишскому храму на глубине 1,08–1,12 м. была вскрыта нижняя часть более древнего фундамента. Наиболее ранние стены фундамента, на котором была возведена Кишска церковь, были соложены из небольших камней скальной породы в сочетании с речными булыжниками.
Для определения датировки самого нижнего слоя фундамента следует еще глубже изучить сам храм.
Изучение нижних слоев Кишского храма позволило выявить, прежде всего, первоначальную часть застройки храма и таким путем подойти к решению вопроса о времени его возникновения, о чем уже давно ведутся споры.
Строительные остатки нижнего, более древнего фундамента перемежаются с верхним, более поздним. Однако, по характеру, обнаруженных стен, а также по стратиграфии между ними ощущается разница, что свидетельствует о длительной и непрерывной жизни памятника.
План древней части фундамента имеет прямоугольную форму с незначительным овалом в западной части стены. Культурного слоя, предшествующего постройке фундамента, не имеется, поэтому фундамент врезан в материковую глину. Глубина древнего фундамента достигает 1,10 м.
В дальнейшем после археологических раскопок внутри храма были выявлены фундаменты пилястр, которые не относятся ко второму периоду строительства храма (III-V вв. н.э.). Связка между стенами храма и пилястрами не прослеживается, о чем свидетельствуют результаты зондажных работ. Это говорит о реконструкции Кишского храма в ее верхней части, которое относится к третьему периоду строительства (VI-VIII вв. н.э.). В третьем строительном периоде в храме был установлен барабан с его шатровым перекрытием.
Археологические раскопки перед входом в Кишский храм позволили выявить еще более древние останки фундамента, которые датируются I-II вв. нашей эры.
Оставив в стороне вопрос о датировке основного объема храма (его подземной части), обратимся к результатам археологических исследований.
При археологических изысканиях алтарной части храма были обнаружены медные монеты (XVI-XVIII вв), а также установлены напластования пола апсиды. Дальнейшие раскопки позволили полностью вскрыть, выявленное раннее культовое захоронение эпохи позднего энеолита и ранней бронзы.
В культовом захоронении выявлены фрагменты керамических сосудов (кувшины, горшки, миски, крышки) красного, серого и черного цвета, с ноздреватыми, ленточными и ложными роговидными ручками. Данный тип керамики широко представлен в памятниках куро-араксской культуры IV-III тыс. до н.э. (9, с. 158-163).
Однако следует отметить, что ряд архаических святилищ на территории исторического Азербайджана, археологически документируются эпохой не позже ранней бронзы (10, с. 38-40).
По преданию, сохраненному летописью Кавказской Албании, на местах архаических святилищ строились христианские церкви и монастыри. К их числу относятся “ископаемые” пиры Азербайджана с большим количеством хозяйственного материала. Все эти факты дают основание считать исходным пунктом развития древней храмовой собственности нерасчлененный хозяйственно-культовый центр первобытной общины.
Обратимся теперь к археологическим материалам из слоев (квадрата), каким, прежде всего, является керамика, и к отдельным наиболее интересным находкам.
Из всех предметов материальной культуры наиболее важными являются керамические изделия, как массовый материал и преимущественно местного происхождения.
Керамика в Кишском комплексе. представленная в основном посудой, привлекает внимание большим разнообразием форм и орнаментальных мотивов, искусной лепкой изысканной отделкой и хорошим обжигом, которые воплотили в себе основные элементы Кура-Араксинской и Ялойлутепинской культуры.
Кура-Араксинская культура охватывает период ранней бронзы. Первичной территории распространения этой культуры считается Кура-Араксинское междуречье. В ареал распространения этой культуры входят большая часть Кавказа, Северо-Западные районы Ирана и Восточная часть Малой Азии. На территории Азербайджана выявлены и изучены многочисленные памятники этой культуры, которые представлены поселениями и погребальными памятниками.
Керамика Кура-Араксинской культуры очень разнообразны. Они имеют своеобразные черты, которые формированы от руки. Для большинства сосудов характерны двухстороннее лощение и наличие полушаровидных ручек. В керамических изделиях прослеживаются локальные и хронологические особенности, в ее поздних образцах встречаются орнаменты, которые имеют большое разнообразие.
Как было отмечено выше, в Кишском комплексе при археологических раскопках апсиды было выявлено культовое грунтовое погребение с основными элементами керамики Куро-Араксской культуры, эпохи ранней бронзы (IV-III тыс. до н.э.) (11, с.92-94).
Керамика представлена фрагментами разнотипных глиняных сосудов серого цвета, имеющая цилиндрическую горловину; серо-глиняную с черными пятнами миску, на венчике которой расположена ручка в виде двух небольших сосковидных налетов, крупных широкогорлых горшков серого и полевого цвета, а также фрагменты крупного горшка с широкой горловиной и выраженным венчиком и дисковидные крышки. Сосковидные налепы ручек, яйцевидность тулова кувшина, гребенчатый орнамент и ряд других признаков говорят об использовании гончарной традиции позднего энеолита (11, с. 93).
Среди выявленных керамических фрагментов из раскопа (на XII квадрате) Кишского комплекса на глубине 0,55 м. была выявлена целая серия шаровидных горшков с короткой щейкой, отогнутым венчиком и устойчивым дном. Основание шеек на некоторых сосудах украшено поясами косых и прямых насечек. При сохранении общих пропорций их размеры колеблются в высоту от 180 до 190 мм., в ширину от 160 до 240 мм. Керамика сосудов датируется IV-V вв. Данные сосуды характерны и для памятников Южного Дагестана предскифского времени (12, с.95-119).
Среди керамики, в комплексе (III квадрат), встречаются шаровидные горшки, тонкостенные серые, лощенные, датируемые III-IV вв, доминировавшие в албанский период. Цвет ее колеблется от черного до светло-серого, изготовлена из глины и примесью тонкомолотой дресвы и шамота, черепок звонкий. Эта керамика известна в литературе как “серая керамика”. Она распространена в период ЖВ I и ЖВ II. Почти одновременно она появляется в Закавказье, Южном Дагестане и Северном Кавказе (12, с.95-119).
В Азербайджане ее производство получает дальнейшее развитие. Так, в албанское время она обретает аспидно-серый цвет.
Серая керамика представлена разнообразными по форме и размерам мисками, кувшинами, горшками, вазами и ритуальными сосудами.
Ялойлутепинская культура на Кишском комплексе представлена также фрагментами керамических сосудов.
В могильнике Кишского комплекса (VII-VIII квадрат) найдены обломки небольшой серо-лощенной вазы с вертикальным профилем, с загнутым наружу краем с выступами на плечах, а также ножка вазы с красной ангобированной поверхностью. Предварительная датировка данных фрагментов керамики датируется античным и раннесредневековым периодом.
При вскрытии склепа под Кишским храмом (VIII квадрат) были обнаружены фрагменты керамики ваз охрового и красного цвета относящиеся IV-V вв н.э. и блюда относящиеся к развитому средневековому периоду XI-XII вв. н.э.
Среди выявленных в результате раскопок довольно много мелких обломков стеклянных предметов, голубоватого, оранжевого, коричневого, красноватого оттенков, а также браслеты.
Два довольно небольших фрагментов стеклянного основания, вероятнее всего, являлись флаконами голубовато-зеленого оттенка. Основание образовано вдавлением внутрь. Подобные флаконы являются местным происхождением, которые относятся к V-VII вв. Аналогичные сосуды встречаются в Грузии, Армении и Причерноморье (13, с.145).
Найденные сосуды и их аналогии указывают, что они изготовлены главным образом на территории Азербайджана в центрах стеклоделия V-VII вв.
Был также обнаружен вазоподобный стеклянный сосуд, который был изготовлен очень тонко и симметрично. Сохранилась лишь часть горловины. Стекло прозрачное. На основании сравнительного материала, цвета (светло-оранжевого) и аналогии его можно датировать I-II вв. О назначении таких сосудов имеются различные мнения. Форма, технология и цвет сосуда показывают, что он изготовлен в стране, находившейся на восточном побережье Средиземноморья. Данная расцветка получается примесью кобальта, золота, меди, железа и других элементов.
В период археологических раскопок были выявлены и нумизматические предметы. Это — серебряная монета Сасанидского царя Кавада I (монета была выпущена в 525-528 гг. в Персеполе), серебряная монета монгольского периода XII в., серебряная монета Ширваншаха Шахрух, сын Исмаила II (XVI в) (была выявлена во время раскопа на X квадрате в могильнике в количестве 1 штуки).
Были выявлены также три медные монеты Ширваншахов – XVIII в. Данные монеты, как и другие виды монет, являются важным источником в изучении вопроса социально-экономической и политической истории.
Каждый из правителей чеканил свою монету, которые существенно отличались друг от друга.
Особенность этих монет заключается в том, что на них не следует смотреть лишь как на денежный номинал. Очень важно их оформление в виде изображения зверей, птиц, солярных знаков, царских атрибутов и даже архитектурных деталей.
Итак, мы знаем, что в Азербайджане был распространен чекан монет с изображением. Это и мифические животные, люди, скорее всего правители, водоплавающие птицы, а иногда львы, олицетворяющие мощь, силу, власть правителя. Изображение на монетах не является символическими, носит в основном конкретный характер, что очень важно при идентификации того или иного правителя.
Среди разнообразных предметов, выявленных в результате археологических изысканий в Кишском комплексе, следует отметить художественные изделия из металла, стекла, полудрагоценные камни и морские ракушки, серьги, бляшки, ожерелья, составленные из мелких бусин голубого цвета, из пасты, имитирующей бирюзу, амулеты, кольца. Вместе с этими украшениями были выявлены обломки металлической пластины, основа которой изготовлена из серебра, а поверхность покрыта золотом, остатки золотых нитей и один предмет, изготовленный из твердого материала перламутрово-белого цвета, имеющий форму креста. Однако, гораздо сложнее оказалась задача установления их происхождения. Дело в том, что они отличались поразительным разнообразием, имели черты разных культур. Так, представляют интерес золотое кольцо с гравировкой на камне на древнем персидском языке, золотая сережка, имеющей в сечении ромб, фрагмент женского пояса с гравировкой «джейрана», серебренное массивное кольцо с явными указаниями на то, что оно являлось печатью с изображением символов.
Одна пара серег изготовлена из бронзы и имеет форму вопросительного знака. Этот тип серег в Азербайджане встречается с бронзового века и, несколько видоизменившись, дошел до средневековья. Так, в частности, они известны из археологического материала раскопок в Мингечауре, из катакомбного погребения №155 (14).
Вторая серьга не имела пары. Она изготовлена из бронзовой проволоки, имеет форму кольца с бусиной. Серьги такого типа известны из каменных ящиков Хачбулагского могильника и из кургана Ханларского района (15, с.76).
Данный тип известен и в Закавказье и Средней Азии (16, с.15). третья серьга также не имела пары. В середину серьги вдеты три круглых, полых внутри бронзовых шарика. Самый ранний тип этих серег известен из могильника каменного ящика Кедабекского района и в кургане №87 (15). Вместе с тем характерные элементы вышеописанных серег можно проследить на серьгах Ялойлутепе (17).
Пять обнаруженных бронзовых бляшек имеют мотивы розеток, которые были широко распространены в памятниках Северного Причерноморья в первых веках нашей эры. Нашивные бляшки в виде розеток имели не только декоративное, но и религиозно-магическое значение, что позволяет во многих случаях судить о характере загробного культа и связанных с ним идеологических представлениях.
В Северном Причерноморье мотивы розетки зафиксированы в памятниках I-VI вв. н.э. (18; 19, с.22).
В могильниках Кишского комплекса была также обнаружена раковины “каури”, которые использовались в качестве шейного украшения. Раковины “каури” встречаются в памятниках Азербайджана еще с эпохи бронзы, но также встречаются и в средневековый период.
Родина “каури” – побережье Индийского океана, Персидский залив и Средиземное море. В Азербайджан они попадали через Дагестан с побережья Средиземного моря, а оттуда через Дербентский проход на Кавказ, Поволжье и в другие места.
Обнаружение в большом количестве раковин “каури” в Дагестане еще раз доказывает, что все эти предметы поступали в Азербайджан через Дербентский проход (20, с.223).
Наряду с “каури” были обнаружены мелкие бусины круглой формы голубого цвета и крест из белого твердого материала, покрытый перламутром.
Учитывая стратиграфию культурного напластования памятника Киш, сопутствующие материалы (керамика, стеклянные изделия и предметы украшения), сравнительный анализ находок с аналогичными изделиями из других раскопок на территории Азербайджана показал, что данные материалы можно датировать IV-VI вв. н.э.
В процессе расчистки погребений в склепе, а также в погребениях были обнаружены обломки золотых пластин, бусина, кольцо и серьга, которые вызывают определенный интерес, как по технике изготовления, так и по орнаменту на его поверхности. По фрагментам пластин можно определить, что она служила, вероятно, поясом. На поверхности имеется богатый орнамент, выполненный в технике штамповки, состоящей из трехлепесткового цветка, елочного (колос) круглого спирального орнамента и сильно стилизованного изображения змеи. Спиральные завитки считаются символом воды и орошения (21, с.56). Обнаружены также бусина, очень тонкой инкрустации, кольцо с надписью.
Касаясь вопроса истории ювелирного искусства в Кишском комплексе, хотелось бы отметить, что археологические материалы содержат богатые разновидности произведений искусства, позволяющих охарактеризовать его как один из наиболее развитых видов искусства Азербайджана.
И в заключении хотелось бы отметить, что в период археологических раскопок Кишского комплекса было выявлено более 50 погребений.
Ряд погребений представлял, в частности, вторичное захоронение. Чуть ли не в каждой третьей могиле человеческие кости лежали не в естественном анатомическом порядке, а как вязанка хвороста, увенчанные черепами. Это говорит о том, что в могилу положили не мертвое тело, а принесенное для захоронения. Иначе говоря, останки умерших родственников привозили из отдаленных мест для захоронения в святом месте. Было отмечено, что трупы укладывались в ямы у изголовья или у ног. Вероятнее всего учитывались родственные отношения покойников. Бросается в глаза небольшое количество могил, в которых похоронены вместе несколько человек. Далее расположение частей скелетов, по которым угадываются и видны позы тел, указывает на интимные или очень тесные связи между этими людьми при жизни. В одной из могил были выявлены четыре человеческих скелета, лежащие один на другом. В другом могильнике скелет одного мужчины расположен рядом с женским, причем, они были расположены на боку. Левая рука мужчины покоилась на бедре лежавшей перед ним женщины.
В аспекте сказанного уместно констатировать, что археологические исследования заметно изменили общее представление о Кишском храме, в толще культурных напластований которого имеются материалы как эпохи бронзы, так и античного и средневекового периодов.
Данные археологических исследований свидетельствуют о сложных исторических процессах, происходивших на территории Кишского храма и приведших к трансформации культурных традиций в местной этносреде, и отразившейся на жизненном укладе, формах ведения хозяйства и погребальных обрядах.
Литература:
1. Бабаев И.А. – Города Кавказской Албании в IV в. до н.э. – III в. н.э. Баку, “Элм”, 1990, 234 с.
2. Тревер К.В. – Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н.э. – VII в. н.э., М-Л.. 1959, 389 с.
3. Халилов Дж.А. – Материальная культура Кавказской Албании (IV в. до н.э. – III в.н.э.), Баку, “Элм”, 1985, 236 с.
4. История Азербайджана с древнейших времен до начала XX в. Баку, “Элм”, 1995, 432 с.
5. Мамед-заде К.М.- Строительное искусство Азербайджана (с древнейших времен до XIX в.), Баку, “Элм”, 1983, 333 с.
6. История архитектуры Азербайджана, Москва, 1963, 395 с.
7. Керимов В.И. — О периодизации античной и раннесредневековой архитектуры Кишского храма. Матер. Межд. науч. конф. “Археология и этнография Кавказа”, Баку, 2000, 215 с.
8. Моисей Каланкатуйский – История страны Алуанк.. Изд. “АН Арм.ССР” Ереван, 1984, 257 с.
9. J.Bjornar Storfjell. — Preliminary report of the Kish Excavation project — Summer 2000. Матер. Межд. науч. конф. “Археология и этнография Кавказа”, Баку, 2000, 215 с.
10. Ямпольский З.И. – Древняя Албания в III-I вв. до н.э., Баку, Изд. “АН Азерб. ССР”, 1962, 381с.
11. Карахмедова А.А. – Грунтовое погребение Кишской церкви. Матер. Межд. науч. конф. “Археология и этнография Кавказа”, Баку, 2000, 215 с.
12. Давудов О.М. – Материальная культура Дагестана албанского времени (III в. до н.э. – IV в.н.э.). Махачкала, 1996, 428 с.
13. Нуриев А.Б. – О некоторых античных сосудах найденных на территории Кавказской Албании. МКА, т. VIII, Баку, “Элм”, 1976. С.136-149.
14. Асланов Г.М.- Золотые и серебряные предметы из археологических раскопок Азербайджана. Баку, 1966, 113 с.
15. Садыхзаде Ш.Х. – Украшение конца бронзового и начала железного века в Азербайджане. МКА, т. VII, Баку, 1973, с.125-131.
16. Раджабова Б.А. – Женские украшения средневекового Азербайджана, Баку, 2000, Элм, 134 с. с илл. (на азерб яз.).
17. Исмизаде О.Ш. – Ялойлутепинская культура, Баку, 1956, 97 с.
18. Смирнов К.Ф.- Северские курганы. М., 1953, 217 с.
19. Пятышева Н.В.- Ювелирные изделия Херсонеса, в кн. Херсонес. М., 1956, с.225.
20. Крупнов Е.И. – Новые памятники древней культуры Дагестана. МИА, №23. М-Л, 1951, с.233.
21. Урушадзе М.Е. – К семантике прикладного искусства древнего Кавказа и Закавказья. СА., М., 1972, №1, с.52-63.